Повести древних лет. Хроники IX века в четырех кни - Страница 117

117

— Как скоро, ты считаешь, начинает действовать яд биармов?

— На следующий день, или на третий, мой ярл, — ответил кормчий «Дракона». Он сам думал, что ему придется ждать еще два скверных дня, чтобы узнать свою судьбу.

3

«Канут стал сто пятьдесят вторым трупом, отданным на дело завоевания Нового Нидароса», — продолжал свой счет Оттар. Для него викинги были разменной монетой Нидароса, но смерть Канута огорчала полководца. Канут, которому можно было доверить многое, жалко и бесполезно погиб от яда. Умный, храбрый, расчетливый. Свавильд и Галль были беззаветно преданы Оттару, но таких он найдет. А ум встречается реже преданности и сильной руки.

Лодину и Бранду та же судьба. Трудно вознаградимые потери, ярл любил и этих двух викингов сознательной хозяйской любовью.

Вслед за Канутом уже умерли от болезни, от яда, девять викингов. Эстольд сообщил — есть еще пятьдесят отравленных. После их гибели на румах четырех драккаров едва останутся полные смены гребцов. А кто знает, сколько викингов уже носят в своей крови яд незаметной царапины биармовской стрелы…

Шумел дождь. В лесу, казалось совсем близко, стучали бубны биармов.

Глава шестая

1

Не спины траллсов, — здесь не нашлось траллсов, — викинги гнули собственные широкие спины. Они сами, раскорячившись, согнувшись, как рабы, переносили на драккары добычу. Уцелевшие дворы поморян подметались, как метлой.

Не только меха, ткани, кожи, припасы и одежду — вестфольдинги хватали и прялку, точеную любовной рукой поморянина в дорогой, от сердца, подарок молодой хозяйке. Солонка, на ручке которой пристроился петух не петух, голубь не голубь, ковшик утицей с коготком, чтобы цепляться за борт кадушки, и сама кадушка — им годилось все.

Не зря, не из пустой жадности… В каждую вещь вложен человеческий труд, переводимый в серебро и в золото.

Около домниц и в кузницах нашлись большие и малые молоты, клещи, зубила. Викинги подбирали и сырые крицы, рвали из стен крюки: железо высоко ценилось в продаже. Они не забыли бы и короба с очищенной рудой, будь на драккарах больше места.

Одни таскали добычу, другие ломали подряд еще уцелевшие дома, клети и заборы, а третьи охраняли. Биармы не скрывались, копились в кустах и на опушках, повсюду блестело оружие и с какими-то целями передвигались с места на место латники биармов:

Биармы кучками подходили на полет стрелы, и начиналось состязание. Стрелок викинг с луком или пращой целился под прикрытием двух своих товарищей. И все трое не могли избавиться от угнетающей мысли о стреле с костяным наконечником, которая может чуть-чуть уколоть тело, открытое размахом руки. Летели стрелы, и викинги считали слабые места в сочленениях своих доспехов, сжимались за щитами.

Сильная цепь постов защищала викингов, занятых переносом добычи и разрушением городка. Когда стрелы летели слишком густо, охрана невольно пятилась, уменьшая площадь, которая еще принадлежала Оттару. Из леса выходило все больше биармов, выступал отряд латников, подражая викингам своим тесным строем.

Рога на драккарах трубили тревогу, викинги-носильщики бросали где пришлось свои ноши. Из них больше никто не снимал доспехов! Противники сближались. Если бы только биармы уперлись и приняли правильный бой! Оттар не желал ничего другого. Но малый латный отряд биармов начинал отход. Стрелы ломались о шлемы, латы, щиты, поножи викингов. И каждая, каждая могла задеть лицо, ступню, запястье, открытое панцирной рукавицей…

Биармы отступали, стараясь затянуть викингов в лес. Чтобы провалиться в западни? Чтобы железная стена строя разбилась среди пней, деревьев и кустов? Нет, ярл не повторяет своих ошибок!

Оттар приказал собирать отравленные стрелы биармов и пользоваться ими — тела лесных людей не были защищены доспехами. Как видно, биармы истощили свои запасы, теперь они пользовались сделанными наспех и грубо оперенными стрелами. Или, как подозревал Оттар, они стали хитрее.

Отравленная биармовская стрела имела слишком узкую для тетивы викинга прорезь, лишенную закрепа. Тетива лука вестфольдинга раскалывала древко стрелы вдоль сосновых волокон и застревала. Отравленная рыбья кость была слабо привязана жилкой или лишь воткнута в дерево. Стрела биарма не годилась викингу.

Привычная, внушенная мысль о считавшейся по традиции благородной смерти от обычного оружия не имела власти над сознанием вестфольдингов. Рыбья кость на конце биармовской стрелы сулила ужас гибели от неведомого яда, от колдовства, зажигавшего огонь в кишках. Содрогаясь, викинг вдавливал в землю стрелу биармина, стараясь похоронить призрак, невидимо устроившийся на острие.

Ярл не ждал открытого нападения биармов. И все же, когда они накапливались, он, теряя спокойствие, прекращал работы и принимал игру. Потеряв инициативу, ярл безотчетно опасался чего-то нового, что могли придумать биармы в своих настойчивых попытках раздражить его и вынудить войти в лес.

На крайней опушке за городком появился большой щит, укрывавший с головой несколько человек. Биармы метали стрелы через щели и поверх щита и вынудили отступить сторожевой пост викингов. Оттар сам напал на дерзких противников. Биармы убежали, бросив ярлу в добычу нехитрое дощатое сооружение.

Дозорные с мачты «Дракона» сообщали о появлении новых больших щитов, которые биармы двигали в кустах и в лесу. Вот они вытащили и составили вместе сразу три щита. Это могло быть началом сооружения своеобразной крепости, откуда биармы смогут угрожать и пристани и сообщению между городком и драккарами.

117